Раньше вместо интернета была стенгазета. Я много таких разных выпускал; последняя газета, которую мы выпускали, называлась "Оптимальная Правда". Ну это мы в нашем КБ все оптимизировали, дык. Началось еще в Минске; мы были этак месяца на два в командировке в ИТК; тамошние крутые инженеры накатали первый вариант нашей системы управления бурением; а мы должны были перенять у них. По вечерам шляться по ресторанам мне было как-то неинтересно (не понимаю этого, и денег жалко на такую ерунду); банановый ликер у нас вызывал примерно такую же тошноту, как в 90-е бейлис; ну и вот стали делать газету. Нас было трое, я, Гриша, Валера, советские инженеры, которым заняться нечем, кроме как языком чесать да зубоскалить.
Взяли большой лист ватмана, и газету изготовили в официозном формате. Но контент был всякий такой... стихи, рассказы об ЭВМ, интервью с академиками, репортажи с рабочих мест. Ни строчки без ржачки.
Потом вернулись в Питер, коллеги нашу газету изучали, потому что это на самом деле оказалось что-то вроде дыбра, как там что вообще с системой управления.
Ну, конечно, останавливаться на одном экземпляре глупо, и мы выпустили еще. Там уже была передовица, с портретом генерального зама по науке Леонида Григорьевича Шраго; передовица называлась "О Преодолении Последствий Действий" - Леонид Григорьевич подробно описал, как сделать так, чтобы ничего в результате не изменилось. На следующих страницах было всякое - песня Роберта Тождественского, письмо Аббы в Нобелевский комитет, что не тем премию дали; критическая статья на тему что в журнале учета прихода и ухода нумерация не сплошная, с фотографией журнала. Побочный эффект был такой, что потом Катя все эти несплошные, а кое-где и нецелые и даже неположительные, номера записей исправляла на последовательность положительных натуральных чисел. И даже сказка была, про Ивана Дурака и Царицу Тамару (он на ней женился).
Дальше у нас не пошло с газетой, третий номер так и остался недоделанным. Все, конечно, попало домой к Валере, и там и исчезло, наверное, вместе с Валерой, который впоследствии и оказался тем вторым, который не рассказал, что его приходили вербовать. А у нас там в кадрах-то все свои были; на эти вот аспекты стукачи всегда не расчитывают. Я, как положено, в условиях, исключающих подслушку, рассказал всем, кому надо; а он не рассказал, и, как впоследствии выяснилось, возомнил себя важной персоной и даже кое-кому угрожал. Я не знаю, что он стучал на меня; понятное дело, что никакие гулаги, доктора, ночные сторожа, зияющие высоты, галичи, ничего такого ему не попадалось, хотя Галича набирали всем отделом. Бдительность была. А в стенгазете одни смехуечки только.
