Sep. 2nd, 2012
старания и страдания
Sep. 2nd, 2012 07:13 pmЯ это пишу просто так.
Вчерась я что забыл помянуть - подруга взяла да и испекла пирожки в китайском стиле, с кунжутными семечками. В частности, хачапури, которое мы слопали горячим.
Так, ещё. С утра сгоняли за дровами, в смысле за стройматерьялами. Поставил ловушку на кошек. Треску разморозил, положил в качестве приманки. Попалась серенькая красотка. Дикая, всё равно. Отвёз туда же, и она ломанулась в тот же подпол. Ну чё, родились в подполье.
И следующие несколько часиков я присобачивал доски на веранде, включив при этом радио 1080АМ, моих любимых разгильдяев из Санта Круза. И подруга приносила выпить, чтоб я не страдал там.
К двум вырубился как этот. Ну да, обедали, конечно; салат и креветки, о! о!
Ну а потом что, после обеда сидел баловался с копалой (в уме уже все вопросы решены); а в полпятого поехали к Фреду на барбекью.
Сегодня народу поднабилось порядочно; но керамики, ё, сидят рассуждают о слипкастинге, о килнах, о Рики Малдонадо (ну этого я вбросил); о модернизме; я спросил, кто помнит художника, у которого на картинах люди птиц боятся - никто не помнит, пошукал на интернетах, да блин, это ж Макс Эрнст! Смешно, у меня в голове как будто было два Макса Эрнста, один, больной на голову, с которым я ещё в СССР ознакомился, и другой, душевный немец, попадавший регулярно в переплёты, которого Пегги спасла от фашистов, но потом прокляла его, потому что он её променял; и он жил, полузабытый, в глуши, в Сидоне.
Да вот и сейчас эти керамики стоят у барбекью и беседуют о режимах обжига. А я сейчас закончу мои дозволенные речи и пойду копалой заниматься.
Вчерась я что забыл помянуть - подруга взяла да и испекла пирожки в китайском стиле, с кунжутными семечками. В частности, хачапури, которое мы слопали горячим.
Так, ещё. С утра сгоняли за дровами, в смысле за стройматерьялами. Поставил ловушку на кошек. Треску разморозил, положил в качестве приманки. Попалась серенькая красотка. Дикая, всё равно. Отвёз туда же, и она ломанулась в тот же подпол. Ну чё, родились в подполье.
И следующие несколько часиков я присобачивал доски на веранде, включив при этом радио 1080АМ, моих любимых разгильдяев из Санта Круза. И подруга приносила выпить, чтоб я не страдал там.
К двум вырубился как этот. Ну да, обедали, конечно; салат и креветки, о! о!
Ну а потом что, после обеда сидел баловался с копалой (в уме уже все вопросы решены); а в полпятого поехали к Фреду на барбекью.
Сегодня народу поднабилось порядочно; но керамики, ё, сидят рассуждают о слипкастинге, о килнах, о Рики Малдонадо (ну этого я вбросил); о модернизме; я спросил, кто помнит художника, у которого на картинах люди птиц боятся - никто не помнит, пошукал на интернетах, да блин, это ж Макс Эрнст! Смешно, у меня в голове как будто было два Макса Эрнста, один, больной на голову, с которым я ещё в СССР ознакомился, и другой, душевный немец, попадавший регулярно в переплёты, которого Пегги спасла от фашистов, но потом прокляла его, потому что он её променял; и он жил, полузабытый, в глуши, в Сидоне.
Да вот и сейчас эти керамики стоят у барбекью и беседуют о режимах обжига. А я сейчас закончу мои дозволенные речи и пойду копалой заниматься.