пессимизму

Как я понимаю, вывести программистов на хороший уровень можно только по недосмотру менеджмента. В таких условиях реально было бы, для серьезных профи, найти или изготовить тулзу, которая бы превращала высокоуровневый код в объектно-джавно-спринговую лапшу. Пишешь это на хаскеле, а трансформер конвертирует это в обычный быдлокод, где хаскель просто в виде комментария.

(Был такой случай, когда на самом деле мы писали на форте...)

Так вот, есть такие тулзы? Или, точнее, реально ли иметь и использовать такие тулзы?

Собственно, в качестве особо интересного примера приведу всех этих гугловских хаскельщиков, вынужденных гнать на джаве с гуавой. Но дело не в гугле, дело в толпе... не то чтобы идиотов, а людей среднего уровня квалификации.

дыбр-2

Напосещав эти все музеи, мы пошли было в Оперу, ну в смысле, попробовать на стоячие места. Там Манон Леско, с Нетребко в главной роли. Но увы; очередь уже стояла больше ста человек, завиваясь за угол. Столько не влезут в тот загончик, а идти наверх и слушать там из-за угла совсем не хочется.

Так что пролетели; надо идти, наверно, на какой-нибудь бесплатный концерт. Но сначала сесть, перекусить что-нибудь, выпить пива. Бродили-бродили, зашли в кафешку; на улице было холодновато, пошли внутрь. Взяли пиво и кайзершприц. Справа сидел румын, чей язык легко определяется по комбинации слов "да" и "уна". В дальнем углу сидел дяденька, дававший какое-то интервью на камеру.

Культурно все; еще пришли две дамы в бордовых брюках, сели в уголок недалеко от нас.

Я стал подруге задвигать сложную мысль, мол, вот ты авторитет в какой-нибудь области; ты думаешь, что все знаешь, и, главное, масса народу уверена, что так оно и есть. А потом вдруг приходит какой-нибудь Каравайчук, например. Поет это Сенчина, Кобзон, все эти люди. Потом Каравайчук выходит и сообщает, что все это была хуйня, а сейчас он сыграет настоящую музыку, надевает себе на голову бумажный мешок и играет волшебно.

Тут дамы в бордовых брюках обратились к нам. Скажите, говорят, вы по-русски говорите? Да, говорим (шо уж скрывать-то). А не могли бы вы помочь нам проинтерпретировать стихотворение Марины Цветаевой?


В. Я. БРЮСОВУ

Я забыла, что сердце в вас — только ночник,
Не звезда! Я забыла об этом!
Что поэзия ваша из книг
И из зависти — критика. Ранний старик,
Вы опять мне на миг
Показались великим поэтом…

1912


Мы сначала онемели, конечно. Потом наперебой бросились. Объяснять, что такое за ночник такой. Что значит "поэзия ваша из книг", "из зависти - критика", и как эти две фразы комбинировать. И что такое "ранний старик". И как понять "показались великим поэтом".

Я что-то махал руками про две размерности (про поэзию и про критику); подруга объясняла "раннего старика".

Потом мы еще поднаехали на бледные ноги, а я размахивал руками и говорил - "ну это же Марина Ивановна!"

Марине Ивановне в тот момент было 19 лет, а Брюсову где-то 39.

Вот, и мы с подругой ломанулись уже сами перечитывать это дело, и обсуждать, и все такое. Тема Каравайчука была забыта.

Вена, а!

Мы нашли, где сегодня бесплатный концерт камерной музыки, это в Музыкальном Университете, рядом с нижним Бельведером; пошли туда пешком, время было. Все это происходит в какой-то как бы глуши дворов; вахтер на проходной на хорошем английском сказал, что концерт уже начался, и надо дождаться аплодисментов.

Так что мы Баха и Бетховена пропустили, и пошел сразу Габриэль Форе, потом Мартину, потом Шостакович (трио). На тему, как это эти, считай, миллениалзы могут и умеют интерпретировать Шостаковича нашелся простой ответ. Произведение 23-го года, это самому Дмитрию Дмитриевичу было типа 17 лет.

Вот.

И мы на трамвае поехали домой, потому что мы уже тут освоились почти как дома, в этой прекрасной Вене.