thinking whether I need a test for this trait

 package math.cat

import scala.reflect.ClassTag

trait NonEnumerableSet[T] extends Set[T] {
  private def notEnumerable = 
    throw new UnsupportedOperationException("This set is not enumerable")

  override def isEmpty: Boolean = notEnumerable

  def iterator: Iterator[T] = notEnumerable

  override def toArray[S >: T : ClassTag]: Array[S] = notEnumerable

  override def +(elem: T): Set[T] = notEnumerable

  override def -(elem: T): Set[T] = notEnumerable

}

cinquante six

 Завел привычку, если не заснуть (что редко), считать по-французски. До quatre-vingt-soixante ни разу не дошел. 

Но странным образом, досчитав до где-нибудь там пятидесяти шести, вдруг всплывает в голове этот год, когда и бабушка и дедушка были не только живы, но вполне так бодры; когда мы держали кур, и на зиму эти куры переселялись в кухню, под кухонный стол, и там квохтали, а петух Павка кукарекал время от времени; и как большой, я уже ходил "на сарай", и там для подтирки были две книжки - "Кому на Руси жить хорошо" (картинок в которой я ужасно боялся) и пособие по водопроводному делу, с чертежами разных фланцев, скучная очень.

У меня тогда еще не было никаких дел по дому; так я играл в игрушки. Под столом стоял ящик с моими игрушками, в-основном солдатиками и машинками и танками, да еще там лежали какие-то медали, "за взятие", "за победу", что-то такое. Эта фигня тогда совершенно не пользовалась спросом - примерно как значок "ударника" или почетные грамоты (каковых у матери в комоде было тоже порядочно, но толку-то).

Дедушка и бабушка жили за заборкой - это стенка была в доме построена, отделяла их уголок от кухни. Под кроватями у дедушки и бабушки были сундуки, запертые на замки. В сундуках альбомы с фотографиями, письма, полотенца, кружева...

В шкафу у матери, в ящиках, лежали какие-то полувоенные вещи, портупея, летчицкая маска из бакелита, и вышедшие из моды сумки, а также румынки и танкетки. Сейчас таких и слов-то нет.

Книг у нас дома было мало, вот "кому на руси", да еще русские народные сказки, внушавшие мне такой же ужас - "скырлы-скырлы, костяная нога", где медведю отрезали его медвежью ногу, и он сделал себе деревянный протез и пришел в деревню мстить людям.

Протезы вообще в те поры были везде. В женской бане протезы стояли в углу, потому что ну не с протезом же моются. В аптеке на углу Петроградского и Поморской целый прилавок содержал различные пластмассовые глаза, блестящие, разного цвета, внушавшие такой же ужас, что и деревянные ноги в углу в бане.

Меня в баню возили в деревянных санях; от скуки я по дороге тоже считал, но не по-французски, и досчитывал примерно до двух тысяч, пока добирались домой - это было уже в темноте, ну потому что в бане очередища на полдня.

Летом мы поехали на историческую родину. Все это преданья старины глубокой уже, пароход-колесник (блестящие медные и стальные части машины, труба, гигантские колеса), система шлюзов, Кубенское озеро, остров, закат). Жили мы в деревне у тети Шуры, и мне поручили забирать из стада корову и теленка; прутик для коровы и ломоть хлеба для теленка. Все это работало, пока в стаде мне не попалась не та корова, и я на нее махнул прутом, сказав, ты не наша, уходи, и не наша корова перебросила меня через забор; на этом и моя помощь по хозяйству закончилась, больше меня не отправляли в стадо за коровой и теленком. Не, интересно, в пять лет уже какие-то дела поручали.

Детский сад тем летом переехал из старого дома на углу Петроградского и Выучейского в другое здание, на углу Новгородского и Выучейского, и там были унитазы - я впервые в жизни встретился с этим прогрессивным предметом. В старом-то здании были дырки, и приезжали раз в год говночисты, и черпали говно ведром на палке - а мы все молча смотрели.

С книгами дома было туго, как вы поняли; был черно-белый букварь, но там текста очень мало; а читать "Недоступную Тайну", про шпионов, меня как-то не тянуло. Но у поварихи тети Нади было много детских книжек, и я ходил к ней и брал почитать. Ну и еще календарь был источник знаний. И какой-то детский ежегодник, на котором крупно был выписан год выпуска - 1956. Там много было всяких полезных знаний. Нет, у нас дома такой книги не было, это я у Худошубиных сидел читал, когда мы к ним в гости ходили. А что делать-то.

Тогда же я, из календаря, узнал, что курить вредно. Ну и бросил, соответственно. Я ж всякому печатному слову верил, и что по радио говорят, тоже верил. Для бабушки с дедушкой радио было просто смешным жужжанием.