Observations

Дома дым столбом стоял: меня не ждали так рано, и потому ничего ещё не собрано. На моё предложение помочь и начать уже таскать вещи мне было велено посидеть поиграть на гармошке пока.

И в семь часов мы выехали в сторону востока.

В девять с чем-то приехали в Окдейл, никчёмный городишко на пути к Сьерре. Все  мотели, лоджи, роскошные отели по триста баксов за ночь были позаняты; оставались комнаты только за кеш в мотелишке у мудака, каких я ещё не видывал в мотельном бизнесе. Этот индус в прошлой жизни работал кондуктором в советском трамвае. Или крысой в подвале магазина хозтоваров, и объелся там казеинового клея. Я только утром выцыганил у него сдачу.

В семь утра мы снялись, с намерением позавтракать в Соноре-городке, моём любимом, где две узенькие улочки крестом, и где в апреле ещё бывает идёт снег.  Но стало лень сворачивать с большака, и мы просвистели по 108-й до Бриджпорта, по ту сторону Сьерры.

Мы уже тут бывали раньше. В апреле 99-го года поехали было через Сьерру в Долину Смерти; в первый день, выехав утром, к вечеру добрались до Соноры. А на следующий день, купив с утра в Соноре цепи для колёс, по 108-й же, уже к вечеру, смертельно усталые и почти без бензина, въехали в Бриджпорт.

На этот раз мы в Бриджпорт попали часам к десяти утра, и пошли завтракать в наш любимый «старинный» ресторан: каша, омлет... но варёное яичко дать отказались; предложили poached egg. Я прошу boiled egg - а мужик меня поправляет: poached egg. Типа иностранцы, не понимают. А потом приволакивает этот поучтег, да и объясняет: у нас тут семь тысяч футов под килем, яйцо-то не сварить как следует. Ну-ну. Может быть. Есть на самом деле способы... ну да бог с ним.

И ломанулись мы вниз по 395-й; полюбовались серо-голубым Моно-озером. Зашли в Ли Вайнинг купить молока и льда. В магазине индейка продаёт лёд такими глыбинами, что у нас холодильник не лезет. Пришлось достать из-под пальто топор и рубить её, льдину, на проезжей части на части.

Проехав ещё чуток, свернули на June Lake loop, который идёт параллельно 395-й дороге (дважды с ней пересекаясь, как и положено кривым, параллельным к прямым).

Нам-то хотелось где-нибудь на озере встать с палаткой, на байдарочке покататься - но там везде уж такой Сестрорецк, такой Зеленогорск, что тьфу. Нам тесно. Разве что на предпоследнем озере, Gull, есть довольно миленький кемпграунд – но всёшеньки на нём занято.

Только на последнем, на June, место нашлось. На соседнем с нами сайте RV стоит, тихо жужжит. Семья: четверо детей, папа с мамой, и дедушка. Дедушка повесил на дерево что-то типа качели или тарзанки – верёвку с петлёй; только к вечеру дети сообразили, как этим пользоваться, да и то ни хрена не вышло. Не стал я им помогать... Ульянка говорит – нехорошо суваться.

Со стоянки видны заснеженные горы; и до озера метров тридцать. Ну или тридцать пять. В озере плавает форель. В смысле, ты вот стоишь на берегу, а она у тебя тут под носом и крутится. А рыбаки все почему-то на другом берегу, на подветренном. Не ищут лёгких путей, видимо.

Надули лодку, ломанулись кататься. Ветерок в спину дует... Добежали по ветру до другого конца озера (полторы мили) – там волны, ну это ладно, а вот ветер порывистый, это хуже. Даже вёсла  не положить, чтобы водички хлебнуть – тут же разворачивает боком к волне.

Рыбаки на берегу на нас глядят большими глазами, и многие фотографируют. Руссо туристо охренелло.  А моей направляющей, а.к.а. загребающей, оказывается, качаться в байдарке на волнах понравилось! Ну что ты скажешь. Будем кататься.

Пошатываясь, вышли на причал, дотащились с лодкой до нашей стоянки, и приужахнулись. У соседей на дереве, подвешенный за верёвку, висел водолазный костюм; если вы смотрели много серий Law and Order, вы сначала подумаете, что это висельник, а уже потом что костюм. Только разобравшись с висельником, обнаружили, что у нас на стоянке завелась домашняя птица, селезень и утка. Ленивые, ужас. Сидят, не сдвинутся. Предложишь им булки – крякнут тихохонько, и всё. Потом, правда, таки сподобились встать и подобрать, чтобы дроздам не досталось.

На обед бог послал домашние щи. Он их дал нам с собой – чтобы им не киснуть дома, пока мы шляемся. Сидели, ели щи, смотрели на заснеженные вершины, помалкивали.

Поели и полезли в гору, погулять по тропе, оказавшейся дорогой, ведущей к водокачке. Должна была быть где-то ещё тропа на вершину, но мы её не нашли, и стали штурмовать без дороги. Ну устали конечно. Но зато красиво – внизу озеро, а напротив и слева – заснеженные вершины. Справа лежит долина, где Моно-озеро. Вокруг сосны и скалы.

Поднялись метров на пятьсот; до плато оставалось ещё метров двести (по высоте), но было неочевидно, можно ли туда как-то выйти без тропы.

Спустились обратно и поехали в магазин за молоком. Еле успели купить и молока, и сувенирных магнитиков, от которых наша машина научилась устойчиво вставать вдоль силовых линий магнитного поля. А линии магнитного поля (что подтверждается ночным наблюдением Полярной Звезды) вели к 395-й дороге и к Моно-озеру, куда мы и устремились смотреть закат.

Таких желающих, посмотреть закат, была толпа; из них половина – Протасовы с фотоаппаратиками, чикающие горы, закат, птичек, волны, камни и друг друга. У одного китайца камера оказалась не простая, а золотая, старинного стиля, гармошкой (см. Фото).

Туф на закате слегка порозовел; волны потемнели. На небе живущая там новомексиканская художница Джорджия О Киф (так правильно) нарисовала широкой кистью три волнистых полосы белых облаков. По берегу озера крутилась семейка, национальность которой я не мог определить. Албанцы? Персы? Как вдруг ребенок вскричал: "Абба, абба!" Ух ты. В СССР, в запрещенных книжках это слово читал. У Галича. У Бродского. (А потом ребёнок ещё сказал "лама", но это было уже излишним подтверждением.)

Стемнело; мы потянулись к костру. Дров у менеджеров не было, но у нас лежала бесхозная пара чурок да три сосновых дрына, каковые я руками об камень и разломал, получились дрова. На ужин был тунец с китайскими макаронами (кто б нам в России сказал, что в Америке мы будем лопать на ужин холодные макароны с рыбными консервами. Макароны стынут, пока их несёшь на вилке в рот. И дело тут не в низком давлении, а в сильном ветре, на котором стыло всё, кроме костра. В костре зато толстенная чурка быстро разгорелась и давала сильный жар, пока мы пили чай да тихо вздыхали об увиденном. Высота 7700.

Ночью поднялся дичайший ветер – ронял мусорные бачки, пытался сорвать с палатки шапку. Три раза я вставал и заливал костёр водой, но чурка опять разгоралась. Буду теперь уж заливать костёр, так заливать. С верхом.

Утром, пока завтракали, я, по глупости доброте душевной скормил нашей домашней птице всю булку. После чего утки сели и заснули; причём селезень-то ещё иной раз ворочал головой, а у его утки голова всё время падала и стукалась клювом об землю; утка слегка встряхивала головой, говорила тихое «кря» (или «бля», не разобрать по-утиному), и снова засыпала.

А мы быстренько собрались, да и рванули к bristle cone pine forest. Это особые сосны, возрастом до трёх тысяч лет. 90% древесины под землёй - корни. Период вегетации на этой высоте, 10000 футов, короткий, так что не особо кольца нарастают. Даже иголки держатся от 20 до 40 лет. Вот так подберёшь веточку, а она, может быть, в два раза тебя старше, и только иголки на ней - твои ровесницы. Стволы стоят, частично засохшие, частично живые. С засохших частей давно сдуло кору, и голое дерево полируется снегом и ветром в странные формы и фактуры. Лежащему стволу хуже: на нём тает снег весной, и поэтому он черный: там живут какие-то бактерии. Но, видно, с бактериями здесь в целом туговато.

Ну вы думаете что. Мы шли-шли по тропе (4.5 мили); да на снежнике и заблудились. Потерялись. Пошли по чьему-то предательскому слелу. Потом вниз, вверх – нету тропы. Поднялись на скальный гребень по сыпухе, увидели внизу тропу. И траверсом этак часа два к тропе и спускались. Потом по карте выяснили, что прошли как раз мимо секретного Methuselah tree ("Mathusla lived one thousand  years - let my people go..."). Дерево это секретное, чтобы всякие там не ходили и не трогали. Но оно ещё не самое старое; самое старое находится на высоте 11 тыс с лишним, и сейчас завалено снегом; дороги к нему нет.

Кто главные враги этих сосен? Сердцевинная гниль, жук-древоточец, да ветер.

Если случается в таком лесу пожар, то получается поляна. (Да не всегда. Такая сосна может снаружи обгореть, а потом сверху нарастёт опять древесина. Попадаются и такие срезы.) Сколько нужно шишек, чтобы засеять поляну? Да  очень мало, т.к. дерево растёт тысячи лет. Может быть, по семечку шишке в год  если прорастёт - так и то через тысячу лет будет тысяча деревьев. А! Да и одной

шишки в сто лет достаточно.

В этот парк ведёт та самая дорога, на которой мы в прошлый раз, этой весной, экономили бензин. От Биг Пайна налево наверх. И виды оттуда такие... Места называются "Белые Горы", но белые-то как раз горы напротив, Сьерра. Уитни,

Самой высокой горы Америки, за другими вершинами не видать (так нечестно),

но всё равно. Панорама... Приезжайте к нам на Колыму.

Очумелые но довольные приезжаем в столицу восточной Сьерры город Бишоп. Вопрос стоял так: обедать ли хамбургерами но с гороховым супом, или же едой, но без горохового супа. Решили быть немножко выше горохового супа, и зашли в какую-то местную Ложу. В Ложе роскошно одетая публика попивала «манхэттэн». Нас усадили за стол и принесли меню. 25 баксов каждая еда. Нет, не то чтобы мы были такие уж нищие – но как-то отдавать полтинник ради обычной еды не видели надобности; сказали «спасибо» и пошли в family restaurant напротив. Нельзя сказать, что у нас вкус простоват. Вкус у нас слава богу. Мы знаем, что такое вкусная еда. Мы только не знаем, зачем за одну и ту же еду мы должны отдавать больше полтинника, когда через дорогу можно поесть в два раза дешевле, в точности то же самое меню. Да ещё и публика приличная. В каком смысле? Я лично приличной публикой считаю дедушек в подтяжках на клетчатых рубашках, их леди в платьицах с кружавчиками, индейцев в сапогах и с косичками на затылке, семью – толстые мама и папа, белобрысые весёлые детишки. А не поглядывающих высокомерно вокруг дамочек с «манхэттеном» в наманикюренных лапках. Поэтому и у нас в силиконовой мне гораздо милее Home Town Buffet, а не псевдоитальянские рестораны, где ни хера не понимающие в нормальной еде местные лохи жрут политые уксусом и растительным маслом раскисшие макароны. Я однажды спросил Паоло Чикконе, есть ли где-нибудь в Силиконовой, в Калифорнии, в Америке вообще нормальная пицца. Нет, ответил Паоло. А Паоло я как-то верю.

Всё, проехали.

Из Бишопа поехали опять на север, искать стоянку. Как выяснилось, Mammoth Lakes – это огромный курорт, куда валит народ куролесить. Нам неинтересно, и мы стали искать какую-нибудь помельче щель, чтобы забиться от вчерашнего дикого ветра. И поехали по дороге... хм... Уль, как бишь эта дорога, это озеро? Короче, глушь. Взобрались мы даже слишком высоко – кругом уже снег, и озеро почему-то внизу, и вот уже начинаются тропы к вершинам. Нет-нет, обратно вниз. Один кемпграунд нам не понравился, слишком люден; кроме того, мечта встать у речки разбилась о реальность – речки-то нынче шумны настолько, что просто спать не дадут. Мы спустились ещё ниже, и уже в сумерках нашли небольшой кемпграунд, с хорошей стоянкой – рядом речка (не такая шумная); огромный валун, как на Вуоксе. Сырость, сосны. Соседи, трое мужиков из-под Барстоу, молча пьют пиво в своём RV, выбрасывая банки через дверь прямо в лес. Причём кто бы сомневался, что они все эти банки потом аккуратно соберут в recycle.

Наш костерок горел что-то не очень в этот раз. Ах да. Приехал рейнджер, дедок, у которого мы купили дровишек вязанку (он нам впаривал три, со скидкой), да ему же и заплатили за стоянку. Дорого, 18 баксов. Через пять минут является снова: «вы ещё не платили за стоянку?» Здрааасте, дедушка. Если мы оделись в тёплое, так нас уже можно за чужих принимать?

Но ночью холодно особо не было. Нормально. Посидели вечерком чуток... о нет; я ещё, на ночь глядя, в ледяной проточной воде побрился героически. Падающая с подбородка пена уплывала вниз по течению.

Что мне нравится на кемпграундах на восточной стороне Сьерры – спокойствие и безразличное отношение к гипотетическим медведям. И прекрасно устроенные ящики, которые закрыть или открыть – как головоломку разгадать. Предполагается, что медведи, умеющие уже открывать автомобили, с этими головоломками не справятся. Ну не знаю. Это же фактор естественного отбора. Может быть, через сто лет медведи будут одним ногтем набирать на клавиатуре пароль. Жрать захочешь... заодно к интернету приобщатся – если будет интернет. Телеграфа же нет больше. Вы знаете, что телеграммы, прибывающие в США, все прибывают в одну точку, где их распечатывают на бумаге и обычной почтой рассылают по адресатам. Может, через сто лет так наши емейлы будут доставлять.

Утром рано, в семь часов, не успела моя подружка выползти из палатки, наши соседи уже ломанулись домой в Барстоу. Да и мы тоже быстренько. Чаю был последний пакетик, ну и что же. Пришлось его заваривать на двоих; а завтракать... Уууль, где мы завтракали-то? А?!

Ну да ладно, поели и поели, какая разница. В Бриджпорте, к примеру. Потому что мы по сто восьмой обратно же и поехали. На 108-й дороге народ ездит приличный – дорогу все друг другу уступают. Не то что некоторые. Потому что мы решили, раз уж утро, и т.д., и «горячий ручей», в котором почему-то так хотелось искупаться, оказался ледяным, но с добавлением серного запаха из фумарол; не купаться же в ямках с кипятком... да ну, эти горячие ручьи. Кто-то купается там, это верно. Кругом по территории разбросаны полотенца, трусы обоих полов, бюстгалтеры, носки. Но расчленёнки или там варёных трупов не видно. Засосало, наверное, в жерла фумарол.

Ну и так как времени у нас оказалось много, то мы повернули на 120-ю в Йосемити. Надо же отметиться. Тем более, что водопады (waterpads), по слухам, в этом сезоне в два раза больше воды несут, чем обычно вообще.

На 120-й нас ждала, медленно продвигаясь вперёд (ограничение 45, едут на 35), мексиканская семья на грузовике: полоротая чуча за рулём, лысый тощий мужик справа, и смуглая мелочь на заднем сиденье. Эту сучку никаким способом было не обогнать: на каждой зоне обгона она разгонялась до 50, а потом опять тормозила. Хрен знат; может быть, когда-то давно гринго лишил её чести, и она теперь мстит нам? Не знаю.

В Йосемити первое развлечение на въезде – Bridal Veil, могучий водопад, орошающий лес в радиусе этак гектара. Чтобы подойти поближе, пришлось разуться и закатать штаны. А народ с зонтиками. Ну, я вам скажу! Это стоит посмотреть. Это как Постоянно Действующий Водяной Взрыв. ПДВВ. Вода грохается об камни; во все стороны, на высоту метров двадцать, разлетается водяная пыль; всё это носит по воздуху, ужас! И над всем этим сверкает на солнце широкая водяная дуга. Радуга – где попало.

Но толпы... толпы... parking police… Больше ничего там такого особенного нету. El Capitan, Half Dome. Ну сколько он высотой, этот Хафдом, на который так любят взбираться массовые туристы? Упс...

Length, Round Trip:  16.5 Miles
Ending Elevation:  8,842 Feet
Elevation Gain, One-way:  4,822 Feet
Difficulty:  Difficult
Beginning Elevation:  4,020 Feet

Чёрт знает; попробовать?

http://travel.yahoo.com/p-parks-569640-half_dome_trail_yosemite_backpacking-i

Мы посмотрели, однако, на все эти толпы – и поехали домой. Точнее, сначала в магазин, за магнитиком. И в туалет. Туалет в Йосемити – дело непростое. Очереди в туалеты, как в Москве. Приходится терпеть.

А, и ещё русские и китайские туристы, гуляющие по широким дорожкам шеренгами. Как будто это мы Первое Мая празднуем – вот идёт шеренга русских туристов, за ними - китайских туристов. Как на красном плакате; только что из кармана не торчит разводной ключ и рейсшина. А... Куда мы попали, Марковна, куда мы попали.

Бегом-бегом отсюда, на 140-ю дорогу. 140-ю недавно починили; она теперь такая гладкая, красивая, пустынная. Идёт вдоль бурной речки Мерсед. В планах у нас было встать на пикник на обочине; но ближайшая точка (где мы ели шесть лет назад) оказалась занята; поехали дальше; следующая оказалась слишком недоступной... так и проехали до городишка... Уль, в каком бишь городишке мы опять не пошли есть в ложу, а нашли китайский ресторан, с большими вазами, где нас классно очень накормили, и где тетенька, похожая на шарик или на Трёх Толстяков как сидела ела когда мы пришли, так и продолжала сидеть есть, когда мы уходили?

Ну и всё, и огородами, мимо резервуара Сан Луис, и домой. Рулила У.Н. Рулит она хорошо, но когда ей покажешь на соседнюю, свободную, движущуюся быстрее нас полосу движения, то она, У.Н., в таких случаях озверевает и почти кусается, так что приходится прятаться под сиденье и тяфкать уже оттудова.

Да ничего, доехали и так.