Observations

 Несколько дней почитывал её "По Дороге Бога Эроса". Всё такое как бы знакомое, всё такое советское. Как будто ты сидишь за чаем, а "бабы" сплетничают о своих знакомых. Нет, у Петрушевской язык, конечно, точный, и всё так... но бля, не хочу я этого ничего советского знать. "Буду ли я завлабом?"

И тут до меня стало доходить, что ведь и Достоевский такой же советский (ну или антисоветский) писатель. Я скорее соглашусь, в данном контексте, что "советский" и "антисоветский" - это не синонимы, а это форма мышления. Как всё хреново, как ничего не поделаешь. Ну вот если бы римский раб писал о своей жизни, в стиле "рассказать бы Гоголю".

Я этого ничего знать не хочу.

Петрушевская, в частности, открыла мне глаза на ту особенность советской жизни, которую как-то когда-то любимый писатель Достоевский не освещал. Что людям негде трахаться, и поэтому они пользуются любой первой попавшейся возможностью перепихнуться, а потом страдать в результате. Вот этот аспект советской жизни я вообще не видел, и не понимал. Ну не зря меня Аришка называла "непосредственный начальник". Мы с ней ездили в командировку, пиво пили, языками чесали, но чтобы... да боже упаси, это же пошло. Для меня всё это было пошло. И когда Нина Р. меня пригласила на обед, и потом прозрачно намекала. А мне Нина тогда казалась ужасно пошлой и неестественной. Такой опереточной. Ну и вообще, ну сейчас до меня дошло, что совместные поездки двух сотрудников разного пола в командировку в СССР означали одно - что они там трахаются. Мне в голову не приходило. Я вообще как не в СССР жил.

Точнее, я жил, конечно, в СССР, и советской глупости у меня хватало, но на другом уровне. А бытовой уровень для меня скорее определялся Шекспиром, Маркесом, Воннегутом, Остен, ну вот это вот всё.

Здесь, в дриме, слава те господи, собрались люди очень даже разных бекграундов, особенно этнических и культурных. Для немалого количества вот эта вот "правда про русскую жизнь", наверно, тоже звучит отвратительно.

Вот потому я Достоевского больше читать не буду, и Петрушевскую читать не буду. Я лучше открою "Улисса", что ли. Да мало ли интересных книг. "Вечный Жид" Эжена Сю, например. Столько в мире прекрасного. Но теперь я буду знать, в чём дело-то, собственно.

Так что спасибо, что вы тут присутствуете. Всё-таки у нас тут не Россия. Даже если по-русски пишем. 

1. Не мешали творчеству на производстве. Свободы, в смысле творческой, было гораздо у меня больше, чем почти в какой-либо конторе здесь в Заливной. Делал, что хотел, и мне не мешали совершенно. Не сдерживали энтузиазм.

2. Иллюзия дружбы и взаимопонимания. Не знаю, как сейчас, а тогда и с друзьями у нас было о чем поговорить чуть ли не полночи, а если темы закончились, то можно было играть в нарды, и тоже весело, под водочку-то, да под клюковку; и на работе тоже была иллюзия коллектива, где даже самодеятельность была, совершенно без организаторов (в смысле, я да Гезенцвей организовывали два конкурирующих театральных коллектива).

3. Природа. Ну в смысле, места знать надо было. Сел на велик - и понеслась, в глушь, где ни машины, ни пешехода. Или даже в лес, тропами да полузаросшими грунтовками. Не было на моих путях заборов и колючей проволоки; вместо private property была Зона. Зон было до хрена, но иной раз и в Зону можно было на велике заехать и пилить, особенно когда там стрельб нету. Ну и если в поход (хотя, на любителя; вряд ли я бы сейчас заинтересовался тащиться с тяжеленными рюкзаками в метро, потом на электричке, потом по лесу, и бомжевать в палатках - но это такое, прошел интерес. Тогда это было самое то. Главная идея - оторваться от всей этой сволочи, что окружает, собрав в поход людей, с которыми интересно и хорошо.

4. Да и все, собственно. Эрмитаж, ГМИИ, театры некоторые. Балет. Балет, это да, конечно. Майю Михайловну видел, как танцует. Это прекрасно.

А про плохое писать не буду, что про него писать. В ужас меня вгоняла мысль, что я так и сдохну в СССР,