На Север - 6

Около двух дня въезжаем в Принц Руперт. Скромный северный город. Ресторан «Полярный», гостиница «Север». Архитектурные моды застряли на семидесятых; есть даже один дом-кораблик, как где-нибудь в Питере на Гражданке.

Останавливаемся около информцентра; перед тем, как закрыть машину, ищу кошелёк. В двери должен был быть. Нету. Уля, где кошелёк. Ищи. Уля пошла в центр, а я ищу кошелёк. Нету. Гринкард, водительское удостоверение, две кредитные карточки, банковская карточка. Нету. Где мог оставить? Smithers, на заправке; ещё одна заправка в Terrace, место где завтракали, и три места, где останавливались фотографировать. До Smithers километров двести. С гаком.
Захожу в магазин, прошу телефонную книгу, позвонить на заправку Esso в Smithers. Мобильник тут же садится – кончилась батарейка. Иду беру другой – тоже кончилась батарейка. Подключил к питанию от машины. Не соединяют – нужно звонить местным провайдерам, а с ними тоже не соединяют. Тогда мне говорят, где ближайшая заправка Esso, чтобы позвонить оттуда. Едем на заправку. Пока Уля обыскивает машину, звоним в Smithers. Нет, не находили ничего. Придётся ехать по всем местам. И домой, потому что хрен ты найдёшь потерянный кошелёк. Где я его мог оставить? В туалете вынул, положил на умывальник? Или выпал из кармана, пока завтракали? Или выпал из двери, когда открывали?

Проносятся картины. С просроченным паспортом и без гринкарда куда меня могут пустить? Только в Россию. Депортировать из Канады. Ага, через неделю я окажусь в Питере. Дальше идти получать внутренний паспорт. Месяц. Потом загранпаспорт. Три недели. Потом в него ставить штамп гринкарда. Неделя. Ку-ку моя новая работа, никто два с лишним месяца меня ждать не будет. Это уже пахнет продажей дома и бог знает чем ещё. Вот на чём висит моя жизнь. На карточке размером два на три дюйма. К много чему я морально готов, но такого не ожидал. Потому ведь мы и не ездили в заграничные путешествия, чтобы не зависеть от бумажек. А тут расслабились.

Звоню в RCMP – "конную полицию" - а по ходу дела едем и смотрим на обочину, вдруг да. Полиция даёт главный совет – тут же позвонить и кансельнуть карточки. Да карточки-то фигня, всё застраховано, никто на меня не навесит чужих расходов. И водительское фигня, восстанавливается; временное выдают тут же на месте. Как попасть домой, вот в чём вопрос. Мы уже задавали себе этот вопрос 11-го сентября 2001-года го в Мексике, когда все границы были закрыты, и мы решили, что придётся пробираться с койотами. А сейчас я не хочу с койотами.

Подъехали туда, где была лиса. Лисы нет; идёт дождь. Ну вряд ли лиса бы унесла, если бы он тут выпал; скорее, люди бы подобрали, да сдали бы в полицию.

Едем дальше. Я не то чтобы не гляжу на обочину, но не особо что вижу. Но разглядываем каждый обрывок шины; а если проедем что-нибудь подозрительное, то в голове остаётся заноза, а вдруг это был кошелёк, а мы проехали. Ради одного такого куска резины даже развернулись, и подъехали. Это и был мой промокший кошелёк. Три часа пролежал на обочине, никому не нужный. Документы на месте, карточки на месте, канадская инвалюта на месте. Бля. Выпал из двери, значит.

Бля. Думал – свобода; а свобода эта настолько условна, Мы условно освобождены; чуть что – и можем загреметь обратно, совершенно без всякой вины. Семь лет назад и этого было достаточно, чтобы радоваться жизни; сейчас же такое открытие... скажем так, просто оскорбительно. Вот.

На Север - 7

Планы, впрочем, у нас теперь прежние. На морском вокзале покупаем билет на субботу утро (отправка в 9:45, являться на причал в 6:45) – до Хейнса (Haines); довольно дорого, 727 долларов (непонятно, каких). 30 часов ходу, внутренними проливами.

Потом находим мотель – опять тыпычные семидесятые, железные ножки столов и стульев – зато есть кухня, и можно жарить рыбу на ужин или омлет на завтрак.

Обедать идём в Smile’s Café – все посетители местные, что не делает блюда (чаудер и рыбное ассорти) особо вкусными. Разве что пиво канадское ничего.

После обеда – прогулка вдоль берега (мужик красит пирс; на пристани разделывают рыбу...). Вода уже стояла высоко (ну, восемь не восемь, но метров на пять поднялась), и мы поехали в мотель передохнуть, пока вода спадёт.

Около восьми, благо светло, поехали на тур по городу. Город вообще как полувымер. Что тут есть, туризм? А где туристы? А где народ вообще? Нет, немножко имеются – стоят на углах, у дверей магазинов. Видно, что заняться нечем. Один подросток катается на доске; одет как калифорниец, но в шапке-ушанке.

На юге имеется водный аэродром. Одна сесна на поплавках привязана к берегу, а на три гидроплана покрупнее идёт посадка. Смуглую маленькую девочку посадили в кресло второго пилота, надели наушники. Затем заперли снаружи дверь; пилот забрался в кабину; береговой матрос схватил самолёёт за хвост и развернул его мордой от берега, по приколу раскачав его при этом, как качель. Завёлся моторчик; самолёт выплыл на середину залива; моторчик затрещал громче, самолёт разогнался, разбрасывая пену, и взлетел в сторону сопок.Второй и третий повторили за ним все движения – и аэродром затих. Пацаны, береговая команда, укатили тележки. Тишина.

Мы поехали на соседний остров по дамбе. Всё, что есть на соседнем острове – это огромный элеватор Prince Rupert Grain Co. Вот они, закрома Канады. Принц Руперт – самый северный незамерзающий порт, и сюда, наверное, стекается та самая канадская пшеница, которой потом кормятся Аляска, Китай и Япония. Не уверен, конечно, много ли проходит через этот порт. Город-то в каком-то запустении, видимо экономика как-то не очень. За элеватором пустырь, и на пустыре местные запарковались, развели костерок – вот так вот здесь, на краюшке земли, люди отдыхают в выходные. Две девахи с кружками кофе прошли мимо нас – где их машина? В километре где-то. Куда они идут? Неизвестно. Тут же ничего нет!

После острова съездили ещё в Порт Эдвардс. Порт оказался небольшим причалом, с прилегающим посёлочком. Дома, лужайки, кусты, деревья, всё аккуратное, чистое. Интересная эта жизнь – на краюшке земли. Идёт по посёлку мужик, ведет за ручку маленькую девочку в красной нейлоновой куртке... как они себя чувствуют? Ведь для девочки это – родина; возможно, это и всё, что она видела в жизни; и нельзя исключить, что больше ничего и не увидит.

А мы увидели в лесу дикобраза, лениво перешедшего в сумерках дорогу и пропавшего в кустах.

Дорога шла дальше; сначала была «Рыбацкая Деревня-Музей», с надписями по-французски, затем, через пару километров – настоящая деревня, куда и въезд-то запрещён, «частная собственность». Passage privé.

Полдесятого; медленные сумерки; пофотографировали музейную деревню, где когда-то консервировали лосося – что случилось? Почему все эти консервные линии вдоль тихоокеанского побережья закрыты? Что с ними случилось?

В последний момент перед закрытием успели в Safeway, купили рыбки копчёной на ужин, хлеба, льда, молока на завтрак. Пили чай с рыбкой. На рыбке написано cod, но мы-то знаем, как выглядит копчёная треска. Эта явно поблагородней будет.

Дежурную внизу пришлось разбудить, чтобы попросить её разбудить нас в 5:35 утра.

(осторожно, под кутом большие фотографии)( Read more... )

На Север - 8

суббота, 6 августа 2005 г.

В 5;35 уже светло; позавтракав, выехали и встали в очередь на паром. Сидим, скучаем, слушаем радио. 60 лет Хиросиме.

На паром очередь в три ряда. У нас уже есть наклейка HNS, что значит, что нам до Хейнса. Половина, наверное, народа едет до ближайшего порта, докуда 6 часов ходу. А нам же почти до конца. Больше половины – RV и кемперы. RV есть огромные, с деревянной мебелью, настольными лампами, мраморными столешницами; есть поменьше; кемперы на грузовиках – мелкие, тесные; раковина размером 10 на 10 см... каков-то в них сортир. Или в них нет сортира? Нас больше привлекают машинки ещё меньшего размера, кемперы. Не знаю, есть ли там сортир, но там можно спать, и это кул.

Машины больше с Америки – Аризона, Орегон, Миннесота... Народ начинает знакомиться:
- Мы из Джорджии, а вы?
- Мы из Флориды; Орландо знаете?
- Ну кто же не знает Орландо!

Подошла наша очередь погранконтроля. Я ломаю голову – что, американские пограничники живут в канадском городе? Пограничница – аккуратная бабушка в очках, то ли алеутка, то ли еврейка (похожа на Е.Боннер). Гринкардам она почему-то удивилась, и даже пошла обсуждать вопрос с коллегой, суровым реднеком в перчатках, который в соседнем ряду шмонал почти каждую машину.

Ну, короче, вот мы и на американской территории... ощущение – как домой приехал. Утрамбовав нашу машинку в трюме, взяв вещи, идём к Purser – так называется лицо, ответственное за пассажиров. Эх... ещё 182 доллара, и каюта с окном – наша. Ну красиво, конечно, с окошечком.

Убрали трап; паром медленно отчалил от покрытых ракушками столбов причала... кругом вода.

Паром «Матануска» построен в 1962-м году в Сиэтле, для как раз открывшейся Аляскинской Государственной Морской Транспортной Линии, которая, в свою очередь, появилась как только Аляска присоединилась к США (1960).

Позавтракали опять; завтрак на Матануске недорог, и пошли на верхнюю палубу, взяв компьютер, куртки, одеяла. Вообще, мы набрали одежды – по два свитера, тёплые куртки... На верхней палубе, открытой, с подогревом, всё это сняли. Тут же в небе открылся люк, сферическим радиусом примерно тридцать градусов, и в люк выглянуло горячее северное солнышко. Мы разомлели и уснули. На соседних лежаках расположилась парочка, лет им явно меньше 20, он похож на стриженого Ватсона. Их дочурка, лет двух, не сводила с меня глаз, улыбалась, и предлагала мне своё печенье. Молестила, по-калифорнийски если выражаться. Вообще, здесь на севере дети какие-то менее дикие. Нормальные дети. Здороваются хотя бы.

Ах да, вот расписание Матануски:

Port Rupert: ..9:45am Канадского времени (как наше)
Ketchikan 3:00pm..4:30 Аляскинского времени, на час позже нашего
Wrangel 10:00pm..10:45
Petersburg 1:45am..2:30
Juneau 10:30am..11:30am
Haines 4:00pm..

С трудом дождались обеда, и снова на палубу, греться на солнышке; небо теперь уже чистое, и облака только над землёй и островами; те и другие темнеют на горизонте. Океан гладкий; лёгкая килевая качка – и всё. Снимаем наши куртки и кроссовки, т.к. довольно жарко уже. Народ иной вообще в шортах да футболках рассекает.

Поспали, потом пообедали – и опять на шезлонги, спать.

К трём подошли к Кетчикану; довольно густонаселённое место. Над водой роятся гидропланы – одни пролетают у нас над головами, другие сбоку, третьи плюхаются на воду рядом с нами. Независимо от гидропланов из воды выпрыгивают лососи, на метр-полтора, и плюхаются на воду боком. Зачем им это надо?

Вышли мы в посёлок, зашли в Safeway – цены те же самые; и еда та же самая, что и у нас в Сан Хосе. Вообще, по сравнению с Канадой всё выглядит богато, хотя и не так вылизано – что-то строят, дорогу ремонтируют, и т.д. Посёлок, понятное дело, лучше всего смотрится с километрового расстояния.

Отплыли, и дальше, в сторону Врангеля. Вода гладкая, только скачут рыбы. А никакого зверя не видать. Дремлем. Потом поужинали. И опять на корму, на палубу. Смотрим, как сзади, за закруглением воды, исчезают острова. Около девяти (по местному) зашло за острова солнце, и долго ещё светилось небо. Похолодало, мы уже в куртках. Народ уже как-то стусовывается; немецкая пара нашла ещё пару немцев; австралийцы разговаривают на своём странном наречии... только мы с Ульянушкой одни-одинешеньки – и слава те господи!


Когда подходили к посёлку Врангеля, уже в полумраке, вокруг Матануски стали носится бешеные местные на скутерах, подсекая нос, крича что-то. Хулиганы! Врангелевцы!

Матануска причалила к Врангеля; мы уже ложились. Душ в каюте роскошный... спать, спать!

(под кутом большие фотографии)( Read more... )

и ещё фото

(под кутом большие фотографии)( Read more... )