![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Nov. 27th, 2018
cinquante-huit-2
Nov. 27th, 2018 06:13 pm1-го сентября, как и все советские люди, я пошел в школу. Это школьная форма с трущим шею подворотничком, фуражка, которые сдавливает голову, портфель, пучок цветов, и красивая указка для учительницы.
Школа номер девять, там высоченные потолки, высокие двери. Мы сначала все стояли в коридоре, глазели друг на друга. Витька Камакин оказался в нашем классе, и Лена Блохина. Про Лену я не писал еще. Она классная. Рыжая, веселая; в детсаде была вечно в зеленой вязаной кофте. Мы с ней до сих пор дружим, на самом деле. Я как-то посылал ей мои истории, она книгу с фотографиями своего папы - папа фотограф был. Я ее лет десять-пятнадцать назад разыскал, просто увидев в какой-то архангельской интернетной стенгазете стихи, и сразу поняв, что это Лена. Ну там у нее другая фамилия, и сто лет прошло, но если знакомы с трех лет, то уже как родственники же.
Ну и там много разного народу было; а один отличился - в шортах пришел. С какого бодуна он пришел в шортах, я не знаю. Какие-то родители ненормальные. Стоял, прижавшись к батарее (ну типа и жопа тоже мерзнет), и все на него так и глазели.
Потом впустили в класс. Учительница Евгения Михайловна, по моде того времени похожая на Джуди Гарланд; это ее первый год. Вручил ей цветы и указку, но указку она не взяла. Ну типа взятка. Я и так чувствовал себя не то чтоб очень; так что слава богу, что не взяла. Объяснил потом матери, что мы же в СССР все-таки, и т.п. Ну мать на мои речи примерно как бабушка реагировала.
Парты, крашеные черным сверху; с отверстием для чернильницы. Но чернил сначала не надо было; первое какое-то время карандашом.
Ну и там то да се, знакомство, кто читать умеет, кто какие книги читал. А я, а я! А я "Что Делать" Чернышевского читал. Ну и про что там, почти со смехом спрашивает Евгения Михайловна. Да там один дядька утонул, кепка на мосту осталась.
Собственно, особых каких-то уроков не было; вскоре нас отправили обратно по домам.
А до дому два с половиной квартала, чо там.
Ну и вот; а второго сентября я уже не пришел, т.к. заболел, и провалялся недели три. Не, ну я на самом деле болезненный мальчик был. Всякие там кори, скарлатины, простуды... нет, желтухи не было; а свинка была в раннем возрасте, не помню. Краснухи тоже не было; краснухой я болел в 25 лет, извините.
Вернулся я в школу, уже в конце сентября, уже там все привыкшие. Физкультура меня доставала. На физкультуре надо строиться, по росту. Ну впереди там откормленные пацаны, Серега Закусов, Валерка Бармин (который в шортах притащился в первый день), Вовка Губинский; девочки где-то от середины; а в конце мы, бедолаги - Саша Шабашов, Витька Камакин, Ленька Карельский, я, Серега Одинцов и Коля Галкин.
С Ленькой мы быстро стусовались. Рыжий разгильдяй. Семейное имя у него было Колесико Леня Питович. Его отец, Петр Арефьевич, вах, толстенный сухопутный боцман, ему все смешно - и Леньке все смешно. Да и маме его тоже все смешно, в общем-то. Вот забыл, как ее звали. В книжном магазине работала. Книжек у Карельских было до хренища. Детская Энциклопедия! Фенимор Купер! Вот я у них и брал читать книгу за книгой. Ну как, Детскую Энциклопедию я как бы не всю прочитал, ну да почти всю.
Карельских, точнее, Корельских, было еще двое. Серьезная Оля и культурный Витя. Витя потом годами со мной соревновался. Он был отличник, а я троечник; и нас посылали на олимпиады, меня как надежду школы, а Витю как хорошего мальчика. И он всегда проигрывал. Извините. Мне Витя был абсолютно пофиг, о чем говорить-то с ним.
С кем-то мы дружили группировкой - вот Витька, Ленька, еще Серега Гермашев потом к нам примкнул. А с Вовкой Губинским кроме меня вообще никто не дружил. Он так был ничего, отвязный. Игрушек у него до хрена было. А на ужин он ел тарелку манной каши, с большим количеством масла и сахара. Ну и был, соответственно, толстый. Добром это все не кончилось, ну да потом. Десять лет у него было впереди.
Серега Гермашев понаехал из Астрахани. Когда Хрущев затеял Совнархозы, то повысился спрос на бюрократов, вот Серегины родители и приехали в Архангельск совнархозничать. Интеллигентные такие, дома у них этажерки, некоторое количество книжек, да какие-то странные такие игры, где задают вопросы по литературным произведениям, и надо дать ответ. Я находил это довольно идиотским занятием. Если ты книгу читал, так ты знаешь, что там спрашивать; а если не читал, то и смысла нет. Серега, как понаехавший, изъяснялся на немножко загадочном языке. Чердак, например, у него назывался подловкой. Ну в смысле он имел в виду подволоку, но и этого слова у нас тут не было. И все в таком духе; иной раз и переспросишь даже, чо?
Я, конечно, мог бы вообще весь класс перечислить... ну вот Надя Филатова, загорелая такая, веселая, с толстой косичкой. Серьезная и нервная Нина Киселева, к которой потом меня подсаживали, чтоб она меня заставляла себя вести. С Надей-то мы ржали все время. Ну и другие, все-все-все. Потом, потом.
Обычно после школы я заходил в детский сад - там же мать работала. Она меня чем-нибудь подкармливала, а я чинил детям игрушки. Игрушки в те поры были железные; хоть они и разваливались, починить было нефиг делать, только пассатижи нужны. Машинки да танки. У кукол отваливались руки (иногда и ноги), и надо было протянуть резинку с палочками, и засунуть в одну руку и в другую. Фигня, короче. Но чинить было некому, кроме меня. Ну это известно, это и сейчас так у нас на работе. Все заняты, одному мне руки занять нечем.
Что ж касается учебы, то какая-то фигня была. На физкультуре я был типа слабак, на коня не запрыгнуть, на канат не забраться, что там еще. По арифметике задачи были какие-то дебильные. 1+2. Ну чо, ну чо?
По чтению тоже был ужас. Дома я штудировал Детскую Энциклопедию, а в школе заставляли читать по складам. Я и не знал, как это. Дают строчку, вот, прочитай. "мамамылараму". Неправильно! Как это - неправильно? А как правильно? "ма-ма-мы-ла-ра-му". Тут смысл предложения от меня уже ускользал. Какие-то мамамы, какая-то ларама... Лара Му? Ничо не понимаю.
Эх. Но хуже всего было письмо. Я писал и пишу как кура лапой. Мой почерк исправился только когда я изучал японский, и валял хираганой и катаканой. Потом обратно откатился, и я опять пишу как кура лапой.
Ну ладно еще в прописях, или в тетради для первого класса, карандашом. Но потом-то ручкой надо! Тонкую волосяную линию! Волосяная линия у меня получалась тонкой, потому что волосок за перо зацеплялся, и тащился неведомо куда, тонко, но не туда. А если нужно толстую линию, то тут каюк. Макаешь перо в чернильницу, прижимаешь к тетради - бац - клякса! Клякса! И чо?
В те поры существовали два вида резинок, карандашные и чернильные. Карандаши, кстати, тоже бывали чернильные. Это где-нибудь в кладовке кладовщик в накладной, наслюнив чернильный карандаш, выписывает что-то там. Нет, нам такое не надо было. Чернильные, красные резинки были для стирания чернил. Вместе с бумагой, конечно.
Так я получил первую двойку. Потому что протер до середины следующей страницы. Дыра такая знатная получилась. Кляксы-то не было, но... и вот двойка. Хорошо, мама у меня такая, ей мои оценки пофиг были. Главное, чтоб был здоров. Да ведь при ней я и протер. Этакий поздний вечер, я вывожу на кухне свои каракули, светит уютно лампа грибок; рядом сидит мама и переживает. И тут кляксища. На самом деле, мы с ней вместе ее стирали. Так что двойка на двоих, мне кол и ей кол. Не, это сейчас смешно, а тогда - слезы.
Ну ладно, хватит переживать. Зато нас сводили на экскурсию в библиотеку, и записали всех. Ну я туда ходил, конечно. Ходу примерно минут сорок, да фигня. Общественный транспорт в Архангельске тогда был только в виде трамвая. Проблема в том, что в отделе "1-4 классы" читать-то особо нечего было. Какие-то дебильные сказки про Машу, Медведя, Пионеров... Я все это уже в виде диафильмов просмотрел. У нас был проектор, правда, он не проектировал, и я смотрел диафильмы, просто уткнувшись в его ну это, в дуло. Линзы не было. Да нормально.
Зимой физкультура была получше, на лыжах. Надо притащить в школу лыжи, и там где-то по кругу ходить. Ну в смысле чо, зачем их тащить-то. Улица Выучейского, там лыжня... да она мне до сих пор иногда снится, та лыжня до школы. Ну и вот, валенки в петли на лыжах, и пошел, чего. И обратно.
На Новый Год была обычная фигня, приходит какой-то ряженый дед мороз, с ним какая-то румяная снегурочка, и требуют, чтобы елочка зажглась, но елочка не зажигается, пока ее как следует всем коллективом не попросят. А... Скучно. Дождешься кулька с мандаринами и конфетами и шоколадкой - и домой можно идти.
Chaitin's constant
Nov. 27th, 2018 08:45 pmA probability, no digit of which can be calculated.